Неточные совпадения
Говорил Дронов как будто в два голоса — и сердито и жалобно, щипал ногтями жесткие волосы коротко подстриженных усов,
дергал пальцами
ухо, глаза его растерянно скользили по столу, заглядывали в бокал вина.
Засовывая палец за воротник рубахи, он крутил шеей, освобождая кадык,
дергал галстук с крупной в нем жемчужиной, выставлял вперед то одну, то другую ногу, — он хотел говорить и хотел, чтоб его слушали. Но и все тоже хотели говорить, особенно коренастый старичок, искусно зачесавший от правого
уха к левому через голый череп несколько десятков волос.
К Лидии подходили мужчины и женщины, низко кланялись ей, целовали руку; она вполголоса что-то говорила им,
дергая плечами, щеки и
уши ее сильно покраснели. Марина, стоя в углу, слушала Кормилицына; переступая с ноги на ногу, он играл портсигаром; Самгин, подходя, услыхал его мягкие, нерешительные слова...
Наливая одной рукой чай, другою
дергая, развязывая галстук, ухмыляясь до
ушей, он продолжал...
Но его не услышали. Перебивая друг друга, они толкали его. Макаров, сняв фуражку, дважды больно ударил козырьком ее по колену Клима. Двуцветные, вихрастые волосы его вздыбились и придали горбоносому лицу не знакомое Климу, почти хищное выражение. Лида,
дергая рукав шинели Клима, оскаливала зубы нехорошей усмешкой. У нее на щеках вспыхнули красные пятна,
уши стали ярко-красными, руки дрожали. Клим еще никогда не видел ее такой злой.
Все, бывало,
дергают за
уши Васюкова: «Пошел прочь, дурак, дубина!» — только и слышит он. Лишь Райский глядит на него с умилением, потому только, что Васюков, ни к чему не внимательный, сонный, вялый, даже у всеми любимого русского учителя не выучивший никогда ни одного урока, — каждый день после обеда брал свою скрипку и, положив на нее подбородок, водил смычком, забывая школу, учителей, щелчки.
Вдруг стук, крик, толчок какой-нибудь будил его, будил Васюкова. Звуков нет, миры пропали, он просыпался: кругом — ученики, скамьи, столы — и Васюков укладывает скрипку, кто-нибудь
дергает его уж за
ухо. Райский с яростью бросается бить забияк, а потом долго ходит задумчивый.
Тут цирюльник, с небольшим деревянным шкапчиком, где лежат инструменты его ремесла, раскинул свою лавочку, поставил скамью, а на ней расположился другой китаец и сладострастно жмурится, как кот, в то время как цирюльник бреет ему голову, лицо, чистит
уши,
дергает волосы и т. п.
Каждому хотелось как-нибудь выказать зверьку свое внимание: кто гладил его по спине, кто тянул за хвостик, кто тыкал ему папиросой в нос и
дергал за
ухо.
— Вставай, вставай! — дребезжала на
ухо нежная супруга,
дергая его изо всей силы за руку.
Особенным звуком звенит в моих
ушах частый колокол, и я знаю: это старик сторож из кантонистов подошел к углу гимназического здания, где на двух высоких столбах укреплен качающийся колокол, и
дергает за длинную веревку.
Грамотных в компании было двое — Чурка да я; Вяхирь очень завидовал нам и ворковал,
дергая себя за острое мышиное
ухо...
Передонов нагнулся и поднял кота. Кот был толстый, белый, некрасивый. Передонов теребил его, —
дергал за
уши, за хвост, тряс за шею. Володин радостно хохотал и подсказывал Передонову, что еще можно сделать.
— То-то — куда! — сокрушённо качая головой, сказал солдат. — Эх, парень, не ладно ты устроил! Хошь сказано, что природа и царю воевода, — ну, всё-таки! Вот что: есть у меня верстах в сорока дружок, татарин один, — говорил он,
дёргая себя за
ухо. — Дам я записку к нему, — он яйца по деревням скупает, грамотен. Вы посидите у него, а я тут как-нибудь повоюю… Эх, Матвейка, — жалко тебя мне!
Его звали Доримедонт Лукич, он носил на правой руке большой золотой перстень, а играя с хозяином в шахматы, громко сопел носом и
дёргал себя левой рукой за
ухо.
Через полчаса Пётр Артамонов не торопясь шёл на фабрику, приятно опустошённый;
дёргал себя за
ухо, поплёвывал, с изумлением вспоминая бесстыдство ласк шпульницы и усмехался: ему казалось, что он кого-то очень ловко обманул, обошёл…
Пётр угрюмо отошёл от него. Если не играли в карты, он одиноко сидел в кресле, излюбленном им, широком и мягком, как постель; смотрел на людей,
дёргая себя за
ухо, и, не желая соглашаться ни с кем из них, хотел бы спорить со всеми; спорить хотелось не только потому, что все эти люди не замечали его, старшего в деле, но ещё и по другим каким-то основаниям. Эти основания были неясны ему, говорить он не умел и лишь изредка, натужно, вставлял своё слово...
Босый, в халате, накинутом на ночное бельё, он
дёргал себя за
ухо, оглядывался, точно попал в незнакомое место, и ухал...
Дёргая себя за
ухо, ходит Пётр Артамонов, посматривает на работу. Сочно всхрапывает пила, въедаясь в дерево, посвистывают, шаркая, рубанки, звонко рубят топоры, слышны смачные шлепки извести, и всхлипывает точило, облизывая лезвие топора. Плотники, поднимая балку, поют «Дубинушку», молодой голос звонко выводит...
Подойти к брату было страшно. Слушая свои слова, как чужие, Пётр
дёргал себя за
ухо, жаловался, упрекал...
Артамоновы, поужинав, задыхаясь в зное, пили чай в саду, в полукольце клёнов; деревья хорошо принялись, но пышные шапки их узорной листвы в эту мглистую ночь не могли дать тени. Трещали сверчки, гудели однорогие, железные жуки, пищал самовар. Наталья, расстегнув верхние пуговицы кофты, молча разливала чай, кожа на груди её была тёплого цвета, как сливочное масло; горбун сидел, склонив голову, строгая прутья для птичьих клеток, Пётр
дёргал пальцами мочку
уха, тихонько говоря...
Торопливо и путано она рассказала какую-то сказку: бог разрешил сатане соблазнить одного доктора, немца, и сатана подослал к доктору чёрта.
Дёргая себя за
ухо, Артамонов добросовестно старался понять смысл этой сказки, но было смешно и досадно слышать, что дочь говорит поучающим тоном, это мешало понимать.
— Ну, отдохни, — говорил брат,
дёргая дряблую мочку
уха, спускался вниз и оповещал Ольгу...
И,
дёргая себя за
ухо, он говорит осторожно...
Сытенький, розовощёкий, с приятными глазами, которые, улыбаясь, отражали все цвета, точно мыльные пузыри, Яков солидно носил круглое тело своё и, хотя вблизи был странно похож на голубя, издали казался деловитым, ловким хозяином. Работницы ласково улыбались ему, он ворковал с ними, прищуриваясь сладостно, и ходил около них как-то боком, не умея скрыть под напускной солидностью задор молодого петуха. Отец
дёргал себя за
ухо, ухмылялся и думал...
Обеими руками приглаживая волосы на голове,
дёргая себя за
ухо, он бормотал...
Он
дёргал себя за
ухо, соображая: хорошо это или плохо, что сын не верит глупой болтовне такого же мальчишки, как сам он, не верит и, видимо, утешает его этим неверием?
— Вот так честят! — удивлённо вскричал Артамонов, обращаясь к сыну, — Пётр осторожно усмехнулся, поглядывая на девиц и
дёргая себя за
ухо.
Часто, раздевшись, он не ложился, а долго сидел на краю постели, упираясь в перину одною рукой, а другой
дёргая себя за
ухо или растирая бороду по щеке, точно у него болели зубы.
— Чем? — удивлённо спросил муж, а когда она ощутимо объяснила ему, чего боится, он подумал, с досадой
дёргая себя за
ухо...
Чем энергичнее
дергал его Ничипоренко за
ухо и чем деликатнее и нежнее убеждал его Бенни, говоря: «Вы нездоровы, вы поезжайте домой», тем младший брат орал ожесточеннее, доходя до визгов, воплей и рева. Ничипоренко зажал ему рукою рот, тот укусил его за руку. Под влиянием боли и досады вообще скорый на руку Ничипоренко ударил младшего брата укушенною им рукою по губам. Младший брат взревел, как будто его перерезали.
Он решительно всем воспитанникам, даже в старших классах, говорил «ты», младших
дергал за
уши и вытягивал линейкой между плеч, а иногда даже лягался шпорой.
Знаете, иногда бывает в закрытых учебных заведениях, что учитель вдруг ни с того ни с сего возненавидит какого-нибудь замухрышку-ученика: возненавидит за бледность лица, за торчащие
уши, за неприятную манеру
дергать плечом, — и эта ненависть продолжается целые годы.
Аня наклонялась к нему из окна, и он шептал ей что-то, обдавая ее запахом винного перегара, дул в
ухо, — ничего нельзя было понять, — и крестил ей лицо, грудь, руки; при этом дыхание у него дрожало и на глазах блестели слезы. А братья Ани, Петя и Андрюша, гимназисты,
дергали его сзади за фрак и шептали сконфуженно...
К великому удивлению Вани, папа не разделяет его симпатий к котятам и, вместо того, чтоб прийти в восхищение и обрадоваться, он
дергает Ваню за
ухо и кричит...
— Хи, хи, хи! — захихикала Валя, занимавшаяся с минуты появления сестры тем, что дразнила Жужу,
дергая его то за хвост, то за
уши.
Собака с радости не знала, что и делать: она взмахнула
ушами, вильнула хвостом, прыгнула вправо, прыгнула влево и наконец понеслась. За нею тихим, медленным шагом шел Робинзон, с тяжелыми навозными вилами на плече. Собака неслась, неслась, разметывая свои мягкие
уши, и наконец вдруг стала, визгнула и, оглядываясь на Пизонского, фыркала, морща нос и
дергая одною ноздрею.